В деревне
Татчелица уже более десяти лет работает православный приют, небольшой семейный
дом для престарелых. Рядом с домом стоит часовенка, она неотъемлемая часть
приюта. Открыла его матушка Зинаида Колесникова. К себе она берет больных,
одиноких пожилых людей, за которыми некому ухаживать. В старом карельском доме, которому
более ста лет, конечно, нет таких удобств, как в казенных заведениях, например,
теплого туалета и горячей воды. Баня здесь в огороде (неподвижных стариков туда
донести очень непросто), отопление печное, газа нет. Но в приюте есть то, что
все-таки гораздо важнее: любовь, сострадание, понимание и уважение…
Койко-место для хозяйки
Матушкины
владения отражаются в воде: настоящий карельский 2-этажный дом с маленькими
оконцами, высоким крыльцом, небольшая часовенка. Дому не меньше 120 лет, в нем
всегда жили семьи в несколько поколений, всем хватало места. Сегодня здесь
обитают старики.
Матушка
проводит нас в нижний этаж дома. Эту часть в карельских семьях использовали для
хозяйственных нужд, держали сено, дрова, запасы. "А я устроила здесь свой
офис", - говорит Зинаида Ивановна и предупреждает наклонять голову, чтоб
не ударяться о выступающие вековые бревна. В "офисе" уютно, большая
кухня, ведь готовить матушке приходится на десятерых.
На втором
этаже живут старики. Светлые комнаты, на два человека. Углы в образах. Попугаи,
рыбки в аквариуме, телевизоры, шкафы с книгами, фотографии на стенах. Все как
дома. И самое главное - никакого запаха, сопровождающего подобные казенные
заведения, хотя многие обитатели дома в памперсах. Матушка ловко устроила в
инвалидное кресло ослепшую бабушку с болезнью Паркинсона, пригладила ей волосы,
вытерла лицо. Еще в двух других комнатах живут мужчины, по двое в каждой. Есть
и полностью обездвиженные. Кого-то родственники определили, мол, не можем
ухаживать, других попросили приютить медики.
Они скучают
по дому, обижаются на близких, что их бросили. А матушка успокаивает, просит ни
на кого не держать обиду.
Она бегает с
первого этажа по узенькой лестнице на второй с завтраком и обедом,
присматривает за стариками и еще напевает.
- Вы еще
умудряетесь и петь? - говорю ей.
- Да? И не
заметила, - улыбается матушка.
- Где ваша
комната?
- А у меня
койко-место. Я всегда рядом с самым проблемным моим подопечным.
- Как
устроен ваш день?
- Встаю в 6
утра, тихо, чтобы другие не проснулись. Печку топлю, готовлю завтрак. В 8
поднимаю остальных, утренний туалет, потом собираемся на молитву. В 9 завтрак.
И так в заботах все время.
У матушки
есть две помощницы по хозяйству, работают по сменам. Иногда Зинаида Ивановна
позволяет себе небольшой отдых ради любимого классического концерта в
Петрозаводской филармонии.
А в
свободное время матушка, когда уложит всех спать, делает кукол из пластика. По
образованию Зинаида Ивановна - художник. В ее коллекции есть и узнаваемые люди
- муж отец Виктор, поэтесса Новелла Матвеева, сама матушка один в один. Чтобы
сшить для этой куклы юбку, ей пришлось чуть укоротить свою. "Раньше была
юбка в пол, теперь немного покороче, но зато такая же на кукле", -
улыбается матушка.
- Неужели не
тяжело постоянно со стариками возиться?
- Трудно
бывает. На исповеди иногда жалуюсь своему духовнику, а он мне в ответ: может,
тебе еще и орден дать? Терпи.
От детей к старикам
20 лет назад
отец Виктор, священник Успенской церкви, и его матушка Зинаида организовали
один из первых семейных детдомов Карелии. Имея своих четверых детей, они взяли
на воспитание еще 9, дали им образование, вывели в люди. Дети выросли и
разъехались. Сейчас с матушкой осталась лишь самая младшая приемная дочь -
старшеклассница Маша. А матушка не смогла сидеть сложа руки. Она привыкла быть
кому-то нужной.
- Я всегда
любила детей и стариков, - признается Зинаида Ивановна.
Началось же
все с собственной мамы, которая тяжело болела, потом она взяла к себе еще
старушку, появилась семейная пара - Михаил Петрович и Анна Федоровна. В
нынешнем доме, где сейчас находится приют, половина принадлежала этим супругам,
другая половина - церкви. Туда матушка и переехала со своими стариками. Потом
Михаил Петрович, принявший в монашестве имя Сампсон, отдал под дом престарелых
и свою половину. Зинаида Ивановна досмотрела и его жену Анну Федоровну, и
самого Сампсона, который прожил 91 год.
Когда она
решила зарегистрировать еще один семейный дом, но для стариков, в местной
администрации заметили, что в районе есть подобный. Но в так называемую
богадельню, даже если там паровое отопление и теплый туалет, больные и немощные
старики ехать ни за что не желают. Они хотят жить в семье, знать, что о них
заботятся по душе и не за зарплату.
После пожара
в Коми, когда погибли старики, к ней тоже зачастили проверяющие. Нарушений
выявили предостаточно: узкие проходы, второй этаж.
- Постоянно
выписывают штрафы, пусть и небольшие, - вздыхает матушка. - Я понимаю, есть
проблемы с противопожарной безопасностью. Поэтому нашла заброшенное здание,
церковь помогла получить его под социальное служение. На деньги благотворителей
теперь веду ремонт.
Мы с
Зинаидой Ивановной побывали в этом каменном строении. Она уже распланировала, в
каких комнатах кто будет находиться, где разместится кухня и душевая. Уже
провели воду, укрепили фундамент, покрыли крышу, завезли новые рамы для окон.
Будет у дома и свой небольшой сад, где старики смогут посидеть на свежем
воздухе.
- Все
деньги, которые были, потратила, - сетует Зинаида Ивановна. - А работ еще
непочатый край.
- А какие у
вас отношения с властями?
- Главное -
они мне не мешают.
- Из чего
складывается бюджет?
- Подопечные
отдают в общий котел 75% своей пенсии плюс моя пенсия. На эти средства покупаю
продукты, плачу двум помощницам, за услуги ЖКХ, веду хозяйство.
Держать за руку
Матушка
Зинаида вспоминает свой давний-давний сон. Привиделся ей кто-то и спрашивает:
"А сколько у тебя детей". Она почему-то отвечает: "28".
Было ей в ту пору всего восемнадцать, она только вышла замуж. Но, считает
матушка, сон пророческий. Если посчитать всех родных и приемных детей, стариков,
то скоро она до этой цифры и доберется.
- Я помогаю
пожилым людям, а они помогают мне, - говорит матушка Зинаида. - Помогают не
болеть. Не нужно обижаться на жизнь, надо быть милосердным, думать о тех, кому
еще тяжелее. Ведь эти старики беззащитные, как дети. Страшно не то, что человек
умирает, а когда в этот момент рядом с ним нет близких людей, кто бы за руку
держал. Я держу, человеку легче и мне тоже...
По
материалам "Российской газеты"