Пишет протоиерей Олег Трофимов из Северо-Донецка, который в
конце июля побывал в госпитале, где лежат раненые ополченцы.
Вчера при отъезде мне пришлось встретиться и пообщаться с
мамой всех ополченцев. Почему именно всех ополченцев? Без преувеличения, ее
сердечный настрой, душевный порыв, жертвенное служение и боевой дух воплощает в
себе матерей Донбасса.
— Как вас зовут и сколько вам лет?
— Лидия, мне 65 лет. Я сама с Донецка, работала на шахте в
пригороде близ Донецка, машинист конвейера, на сортировке угля.
Когда я качала уголь и подошла к окну, то увидела (у нас
здания высокие) — летят снопы огня и падали в землю. Это было 18 июня, тогда
Петровку (шахту) бомбили. Я решила — если мы все не подымемся, то нас всех
поубивают, надо идти и воевать с этими гадами оккупантами! Пошла в госпиталь.
Меня поставила начмед ухаживать за тяжелоранеными — безнадежными.
— А они у вас становились надежными? Часто ли у вас они
умирали?
— У меня ни один человек не умер, хотя были очень тяжелыми.
А тяжелые были только у меня.
— А что у вас было на душе, когда поступали больные?
— Сердце сжималось от боли, все сильнее старалась, как и
другие многие там женщины, ухаживали, брили, мыли, переодевали, отдавались
полностью. В основном, раненых привозили ночью, они мальчики большая часть,
были голодные, грязные, а мы — кормили, мыли, в чистую постель улаживали спать,
перевязки… а главное — душевное тепло, доброе слово! Кстати, ведь не только
были мужчины, много девушек шли на войну, даже создали женский батальон. Были и
молодые и пожилые! Я ГОРЖУСЬ СВОЕЙ ВНУЧКОЙ — ЛАДА, ей 15 ЛЕТ!!! Она в батальоне
«Восток», ОНА НАРАВНЕ С МУЖИКАМИ ДЕРЖИТ КАЛАШ! Я ее спрашивала тогда: «Лада, а
ты веришь в Бога?» — «Да, бабушка, я христианка православная!» Бабушка:
«Значит, мы победим, Бог с нами!»
— Малолеток много в ополчении?
— Да, много 15 — 17 лет, проходили через госпиталь.
— А очень постарше были?
— Да, дед 78 лет. Ему говорили — дед, дома сиди. А он: вы
воюете, а я что, дома отсиживаться буду? Есть у меня силы, вот и пришел
воевать!!! Был он у меня в госпитале, его ранило, с кассетной бомбы иглы
прошили. Опять в строй, ох ловко он воюет!
ТЕ, КТО СЕЙЧАС ЭТО ЧИТАЕТ, МУЖИКИ, А У ВАС ХОТЬ ЧТО-ТО
ПРОСНУЛОСЬ В ДУШЕ?
— А Богу молились?
— А как же! Было все, приходил очередной батюшка в
госпиталь, соборовали, исповедь, причастие, в каждой палате весели иконки.
Дарили бойцам иконки, ладанки, молитвословы, молитвенные пояски, причем
бескорыстно! Наши дорогие жертвенные батюшки целыми днями находились с нами,
что у них, семей нет? За это они заслужили от нас любовь и уважение и тем самым
приобрели нас для Бога!
— А как вы лично относились к больным, что важного было для
них?
— Я за них постоянно молилась, за каждую душечку, не
уставая. Меня больные часто просили, как бы чувствуя помощь — положите на нас
свои руки. Я часами держала их над больными, лишь бы помогло, даже до
изнеможения, чуть в обморок не упала. Больные очень меня любили, я их кормила
только той пищей, что приносила с храма.
— А обращение в веру было у неверующих?
— Вера возвращалась в людей как естественное и неотделимое!
Но и был у меня самый тяжелый среди всех, бывший атеист, я его 2 раза
возвращала с того света, он там даже батюшке говорил: я в Бога не верю! А как
он обратился? Очередной раз, когда он возвратился к жизни и я его возила на
коляске рядом с собором, он долго на него смотрел не сводя глаз и начал
плакать, и он попросил меня, что бы я отвезла в собор к батюшке поговорить. В
храме он даже не знал, как перекреститься. Общаясь со священником, он говорил:
«Раньше я даже не думал, что Он есть, что это — Бог — не правда, но
обманывался, нас обманули. Я теперь понял, что получил Божью благодать, что я
вновь жизнь получил от Бога, очень благодарен Богу и людям, которые ему служат.
Я никогда не думал, что столько много помощи оказывает Церковь, а ведь все это
идет от Бога, от верующих людей, которые так поддерживают нас, за
справедливость, за свою родную землю!»
— А что сейчас с госпиталем?
— Этот квартал города обстреливали с Ураганов прямой
наводкой по госпиталю и храму, у этих укро-сатанистов нет ничего святого, весь
двор плотным слоем обсыпан «иглами» и осколками, мы эвакуировались под
обстрелом. В конечном итоге я попала сюда, с тяжелобольным моим родненьким
ВЕРУЮЩИМ! — Когда она это говорила, слезы текли по ее щекам. — У нас разница с
ним — он на 10 лет моложе, но он меня называл все время — мама, а в полку —
мать полка! Мы родня с ним не по крови, а по духу!
— А как его зовут, где воевал?
— Воевал в Славянске, под Семеновкой получил тяжелое ранение
— вырвало пол живота. Позывной «депутат», зовут — Виктор. Батюшка помолитесь за
него, я вас очень прошу! — Лидия рассказала, сколько она вложила в него труда и
душу, очень переживала, как там, и кто дальше будет за ним ухаживать, а ведь 6
раз за ночь надо почистить калоприемник, брать и вымывать, определенная строгая
диета и т. д.
— Скажите, а как вы относитесь к врагам, ведь у них тоже
матери?
— Мне их не жалко, а вообще-то даже очень жалко, ведь не все
одинаковы. Ведь они гибнут ни за что или, просто сказать, за золотые унитазы
олигархов. А мать, которая растила сына, получит извещение, что дезертир — враг
нации, или погиб по неосторожности. Только я этих матерей не могу понять, как
можно посылать сына (при этом за свой счет покупать обмундирование) на убийство
своих соотечественников — детей, матерей, стариков, как они могут поощрять все
те ужасы — изнасилования, мародерства, убийства? А ведь не мы к ним пришли, а
они к нам.
Вот, когда срочники бежали с донецкого аэропорта (а ведь их
туда самолетами навезли более тысячи) в лесок Ясиноватский (скорей всего, что
не хотели воевать), то их американские снайпера и бандеро-нацисты с пулеметов
хладнокровно и безжалостно расстреливали. Вы думаете, куда делись их тела,
родителям отдали? Нет, в желанную Европу, но на органы. «Скорые» одна за другой
приезжали для трансплантации.
— А почему вы так уверены?
— Потому, что, когда мы просили перемирия, что бы похоронить
тела, то они не давали туда приблизиться и на переговоры не шли. Тела
укро-срочников находили голые (снятое обмундирование), внутри все разрезанное,
растягивали собаки и птицы! Вороны летели — полчищами, небо темное от них,
вороний крик, невыносимая трупная вонь стояла неделю, пока не пошли дожди! Мы
хотели похоронить их по-христиански, поставить крест, но пока там фашисты, они
нам не дали. Тупо пригнали трактор, вырыли траншею и засыпали как мусор. Вот,
мамка его, скажи мне, как тоже матери, чей он и какой он герой. Что, это и есть
слава украины?
— Скажите матушка, наша родная мамочка, а что вы нам в
наставление скажете?
— Нельзя отдавать родную православную землю наших предков
этим фашистам, которая вскормила нас. Кто с мечем к нам пришел, тот от меча и
погибнет!