Тайна межличностных
отношений кроется в тех оценках, которые мы даем другим людям и самим себе при
общении с ближними. Если мы смело ставим штамп на другом человеке как низшем,
худшем или неправом по отношению к нам, то вряд ли наше общение с ним будет
ровным и гладким. Если же мы видим в нем светлое и доброе, то, естественно, у
нас будет больше шансов на светлое и доброе общение с ним.
Вообще-то, если говорить о
наших суждениях, то Господь заповедует нам никого не судить (см.: Мф. 7: 1–5).
Ведь мы сами не судьи, а подсудимые и потому не знаем, что представляет собой
тот или иной человек по своему существу, не знаем, почему в одной ситуации он
поступил хорошо, а в другой плохо. Иногда же и сам наш взгляд на другого, что
якобы он поступает греховно, глубоко ложен и несправедлив перед всевидящим оком
Божиим.
Однажды старца Паисия
Святогорца посетил человек, просивший молитв о больной дочери. Старец сказал:
«Хорошо, помолюсь, но и ты что-нибудь сделай для здоровья ребенка, если уж
молиться как должно не можешь. По крайней мере оставь курение, сделай хоть это
себе понуждение». Тот с готовностью оставил сигареты и зажигалку прямо на
стасидии старца в церкви. Спустя немного времени пришел один посетитель,
который, увидев эти сигареты, подумал, что курит сам старец, и потом дерзнул
закурить возле келлии отца Паисия. Когда старец сделал ему замечание, тот
возмутился: «Я видел у тебя там сигареты. Ты в церкви куришь, а мне здесь не
даешь?» Вот так и каждый из нас судит о других людях в меру своей собственной
испорченности.
Причем в такие минуты мы
абсолютно уверены, что наше представление о другом, наше внутреннее ощущение
его соответствует действительности. «Восхитили себе люди суд Мой», – сказал
Господь о таком отношении одному древнему подвижнику. А старец Паисий приводит
сравнение: пчела, залетая в какой-нибудь двор, минует мусор и хлам и непременно
найдет прекрасный цветок, на который и сядет, муха же, влетая в прекрасный сад
с благоухающими цветами, все равно отыщет грязь и нечистоту. «Вот так, –
поучает старец, – каждый судит о другом по чистоте и расположению своего
сердца. Так одних можно отнести к категории мухи, а других – к категории пчелы.
А вы себя куда относите?»
В повести В. Каверина «Два
капитана» после расстрела санитарного эшелона раненый офицер ждет в лесу, что
за ним вернутся солдаты и медсестры, ушедшие подготовить дрезину. Он ждет,
потому что верит в людей. Но к нему так никто и не пришел. Верим в людей и мы,
но далеко не всегда наша вера оправдывается. Самое же удивительное другое.
Обстоятельства жизни порой складываются так, что человек и не может помочь,
даже если он этого хочет, а мы верим в него, как будто бы он всесилен. Когда
упомянутый офицер стал выбираться из леса сам, то увидел одну из медсестер
убитой: значит, они и не могли вернуться за ним. В жизни все встанет на свои
места, когда мы прекратим на первое место воздвигать только себя и свои нужды,
когда мы увидим вокруг себя таких же людей, как мы сами, с такими же
проблемами, немощами и нуждой в чьей-то помощи.
Есть давнее наблюдение. В
суждении человека об окружающих во многом проявляется личность самого судящего.
Как именно? Увы, мы часто судим о других по себе. Как правило, в своих
суждениях человек наделяет других собственными качествами – либо
отрицательными, либо положительными. В этой связи можно даже сформулировать
новую пословицу: скажи мне, как ты отзываешься о ближних, и я скажу, кто ты.
Преподобный авва Дорофей рассуждает
по этому поводу: «При встрече с людьми больше всего нужно избегать
подозрительности, от которой происходит пагубное осуждение. Имею множество
примеров, доказывающих, что всякий судит о других согласно собственному
душевному состоянию. Допустим, например, что кому-то случилось стоять ночью у
дороги, и мимо него проходят три человека. Увидев стоящего, один из них
подумает, что он, наверно, поджидает кого-то для блудного свидания; другой
подумает, что этот, несомненно, вор: вид у него подозрительный; третий
подумает, что этот, наверно, с кем-то условился пойти вместе в храм помолиться
и потому ждет его. Так, трое видели одного и того же человека на одном и том же
месте, но подумали о нем совсем разное. И это, очевидно, соответственно
настроению каждого из них. Как черно-желтые и худосочные тела всякую пищу,
какую бы они ни приняли, превращают во вредные соки, хотя бы она была и самой
полезной, так и душа с испорченным нравом получает вред от всего, с чем имеет
дело, даже от самого хорошего. А имеющий добрый нрав подобен тому, кто имеет
здоровый организм, который если и проглотит что-либо и не совсем полезное, все
же превратит все в хорошие соки. Так и мы, если будем иметь добрый нрав и будем
хорошо себя настраивать, то от всякого дела получим духовную пользу».
Многие люди, начав осуждать
других, готовы в своих фантазиях крушить все подряд, ниспровергать всех и вся,
они болезненно реагируют на недостатки других и в итоге своих мысленных
пререканий приходят к полному внутреннему изнеможению. Осуждение ближних
разрушает внутренний мир, приводит к нервозности, лишает сна.
Откуда же это в нас –
подмечать в других людях, прежде всего, плохое?
Причина осуждения коренится
в нашем самолюбии. Если мы любим себя больше, чем других, то, конечно же, видим
в ближних в первую очередь недостатки, а в себе – только достоинства, иначе как
признать, что мы лучше других.
Какие же средства даны
христианину для преодоления этого искушения?
Средство номер один: «Не
судите, да не судимы будете» (Мф. 7: 1). Святитель Феофан Затворник поясняет
это так: «Приговор Господа за этот грех строг и решителен. Кто осуждает других,
тому нет оправдания. Как же быть? Как миновать беды? Решительное средство
против осуждения состоит вот в чем: считать самого себя осужденным. Кто
восчувствует себя таким образом, тому некогда будет судить других. Только и
речей у него будет: "Господи, помилуй! Господи, прости мои согрешения!”».
В древнем Патерике мы читаем
о том, как собрались некогда иноки рассудить о поступке брата и пригласили на
суд авву Моисея. Моисей насыпал в мешок песку, положил себе на спину и пошел
судить согрешившего. Братия, встречая старца, спрашивали: «Что значит твоя
ноша?» «Это мои грехи, – отвечал авва, – которых я сам не вижу и между тем иду
осудить другого за его грехи, которые мне приметны». Вразумленные этим ответом,
братия отменили свой суд над согрешившим.
Преподобный Иоанн Лествичник
рассказывает об иноке, который проводил свою жизнь в нерадении. Когда же
приблизился час его смерти, он встретил его с улыбкой праведника. Братия спросили
его о причине подобного утешения, на что инок ответил, что за всю свою
посвященную Богу жизнь он никого никогда не осудил и ни к кому не питал злобы.
В итоге в час смерти Бог дал ему утешение во спасении.
И правда, прощая грехи
другим и никого ни в чем не обвиняя, мы вносим мир в свою душу. Господь, по
Собственному Его слову, не судит того, кто не судит других.
Средство номер два:
перестать высмеивать ближних. У многих это стало уже своего рода потребностью –
хоть в чем-то осмеять другого. Между тем эта привычка только с виду кажется
невинной потехой, в действительности же совмещает в себе злорадство с
жестокостью, а ближний ставится вообще ни во что. Если мы испытываем
удовольствие в насмешках над другими людьми, то это верный признак высокомерного,
неблагоговейного, а в каком-то смысле и враждебного отношения к ближнему. Ведь
всякая насмешка уязвляет и унижает другого человека, стало быть, насмехаясь,
мы, возможно не задумываясь, вредим ему, делаем зло. Насмехаясь за глаза, мы
портим только самих себя, а насмешка, высказанная в присутствии человека,
способна ожесточить и озлобить его.
Насмешничество – признак
внутренней нечистоты, когда голос совести уже не слышен, и потому такой человек
уязвляет других своей колкой речью. Он смеется, если другой поступил худо, и
опять смеется, если другой поступил хорошо. Смеется, когда услышит о веселой
истории, но и если услышит о чужой неприятности, снова смеется. Нет в душе
такого человека чего-то глубокого, серьезного, подлинного.
Как вести себя тому, над кем
смеются? Не обращать на колкости никакого внимания – это главное оружие против
насмешек. Если мы будем хладнокровны к насмешкам, значит, они не достигнут
своей цели – и над нами перестанут смеяться. Ведь часто дразнят тех, кто дает
здесь слабинку. Отнеситесь к насмешкам равнодушно, и им никто не поверит.
Средство номер три: не нужно
разглашать чужие немощи, грехи и недостатки. Во-первых, нам неизвестны мотивы
многих поступков других людей: почему они поступили в конкретной ситуации
именно так, а не иначе. Во-вторых, часто бывает, что полученная нами информация
не соответствует действительности, а мы уже спешим расписывать своим знакомым,
«как же он так поступил». В-третьих, это вредно для души, которая всегда после
таких пересудов испытывает внутреннее поругание, дискомфорт, опустошение.
Один человек пришел к своему
духовному наставнику с такими словами: «Знаешь ли ты, что сказал сегодня о тебе
твой друг?» «Подожди, – остановил его наставник, – просей сначала все, что ты
собираешься сказать, через три сита». «Что же это за три сита?» – удивился
ученик. «Прежде, чем что-нибудь говорить, нужно трижды просеять это. Во-первых,
просеять через сито правды. Ты уверен, что все, что ты хочешь сказать мне, есть
правда?» – «Нет, я просто услышал об этом». – «Хорошо. Значит, ты не знаешь,
правда это или нет. Тогда просеем это через второе сито – сито доброты. Ты
хочешь сказать о моем друге что-то хорошее?» – «Нет», – с сожалением ответил
ученик. «Значит, – продолжал учитель, – ты собираешься сказать о нем что-то плохое,
но при этом даже не уверен, что сказанное будет правда. Теперь просеем через
третье сито – сито пользы. Так ли уж необходимо мне слышать то, что ты
скажешь?» – «Нет, в этом нет особой необходимости», – согласился ученик. «Итак,
– заключил наставник, – в том, что ты хочешь сказать, нет ни правды, ни
доброты, ни пользы. Зачем же тогда говорить это?»
В жизни подчас все далеко не
так, как это кажется лично нам. Поэтому лучше весь суд о других людях
предоставить Богу, самим же обратить внимание на решение проблем собственной
духовной жизни и преодоление всего того, за что мы сами можем быть осуждены
пред Сердцеведцем Богом.
