О православном священстве, мотивах к принятию сана, о
душевных качествах, необходимых и присущих батюшкам, а также о трудностях в их
служении и семейной жизни и проблемах стояния в истине рассуждает наш
постоянный автор протоиерей Владислав Озеров.
– Отец Владислав, расскажите, пожалуйста, о себе. В какой
семье Вы родились, как обрели веру? Ваше воцерковление произошло в детстве,
попечением родителей или же стало итогом духовных поисков? И, наконец, что
побудило Вас к принятию священного сана?
– Родился я в обычной советской рабочей семье. С одной
стороны, родители мои не были верующими, они искренно разделяли идеи коммунизма,
а отец даже состоял в партии. Но в то же время в доме чтились основные
православные праздники, соблюдались многие традиции. Однако о религиозном
воспитании, конечно, не было и речи.
Первое прикосновение благодати Божией, опыт, если можно так
сказать, небесного озарения я пережил в школьные годы, в десятом классе, под
влиянием книги Сенкевича «Камо грядеши». Это художественное произведение об
апостольских временах. Там есть такой момент: апостол Петр со своим учеником
вышли из Рима и за городом повстречали Христа. Петр опустился на колени и
облобызал Его ноги, а ученик не видел Спасителя и удивился, почему его
наставник упал на землю и целует придорожную пыль. После прочтения этого
эпизода возникла мысль: а что если Христос действительно есть? Под впечатлением
от такого «открытия» я несколько дней пребывал в каком-то трепетном,
благодатном состоянии. Господь таким образом призывал к Себе, к духовной жизни,
к покаянию. Ну, а потом, после армии, стали возникать серьезные вопросы – о
смысле бытия, о душе, посмертной участи человека. Тогда, в начале 90-х, уже
издавалась духовная литература. К сожалению, печаталось и много лжедуховных
книг, по оккультизму, астрологии, и я какое-то время тоже этим интересовался.
Но, в конце концов, милостью Божией, поиски истины привели меня в православный
храм, увенчались принятием Таинства Крещения и воцерковлением.
Спустя какое-то время я стал размышлять о необходимости
стать священником. Но думал, что такие мысли – просто искушение, и всячески их
отгонял. В 90-е годы батюшек не хватало, и совесть подсказывала, что нужно
послужить Богу и Церкви в священном сане. Однако у меня было много сомнений,
страхов, колебаний перед рукоположением. Лишь после встречи и беседы со
старцем, который категорично предупредил: «Если откажешься – погибнешь», я
ощутил уверенность, что это действительно мой путь, что такова воля Божия.
– Есть ли, на Ваш взгляд, разница в пастырском служении у
потомственных священников и тех, кто самостоятельно пробирался к Православию
сквозь волчцы и тернии безбожного времени?
– Таким как я, безусловно, не хватает опыта. Но в то же
время, обретая Бога через поиски, страдания и ошибки, порой весьма серьезные,
мы пережили величайшую радость познания истины, когда ты был во тьме и увидел
свет. Не знаю, случается ли что-то подобное в жизни людей, воспитанных в
Православии. Наверное, это наш единственный плюс – такое духовное ликование,
благодарность Богу и ревностное отношение к найденной с огромным трудом вере. А
у потомственных батюшек, если их отец – богобоязненный пастырь, с детства перед
глазами образ истинного служения, над ними простерт молитвенный покров живых и
усопших благочестивых предков, поэтому им, однозначно, легче. Если на
протяжении столетий их деды и прадеды стояли у престола, представляете, какой
это очищенный молитвой, богоугодный род?!..
– Как Вы считаете, какой человек способен подъять нелегкое
бремя священства и ради чего, с какими целями, стремлениями, намерениями это
можно и нужно делать?
– Думаю, становиться на пастырский путь нужно с одной целью
– послужить Богу и людям (ради Бога, конечно). Тогда любовь ко Господу будет
проявляться у священника в любви к своей пастве, подражании Христу, пролившему
Свою кровь ради нашего спасения. Исходя из личного опыта, могу сказать, что это
очень непросто. Более того, наверное, именно непонимание всей сложности и
ответственности пастырского служения и позволяло вступить в свое время таким
молодым, как я, на этот путь. Верни меня сейчас лет на двадцать назад – я бы
точно отказался от рукоположения, если бы, конечно, не имел того однозначного
уверения от старца.
– А какими качествами священник должен обладать в первую
очередь?
– Прежде всего, пастырю никак нельзя обойтись без веры и
любви. Потом – смирение, кротость, мудрость, которые испрашиваются у Бога в
молитве. Но главное все-таки – вера, потому что, если умный и образованный
священник не стяжает искренней веры и любви к Богу, он превратится в фарисея –
знатока-книжника с холодным сердцем и формальным подходом к служению.
В этом и состоит тяжесть нашего креста – ведь годами
сохранять внутреннее сердечное горение очень сложно. Бывают в жизни полосы
различных скорбей, неудач, апатии… Духовенству сейчас трудно соответствовать
тому образу пастыря, который описан у Святых Отцов – свтт. Иоанна Златоуста,
Игнатия (Брянчанинова), прав. Иоанна Кронштадтского и других. Пожалуй, лишь
единицам в какой-то мере это удается. Нынешние священники несут на себе язвы и
противоречия, накопившиеся не только в настоящем, но и в прошлом времени. Так,
в 90-е годы действительно катастрофически не хватало духовных лиц, и часто
рукополагались фактически не подготовленные люди. Но священник же должен быть
примером для паствы; прежде чем приступать к ее окормлению, ему сначала надо
победить все свои пороки, внутреннюю нечистоту и греховность. А мы принимали
сан преисполненные страстей, с которыми до сих пор продолжаем бороться...
– Батюшка, но и сегодня, хотя в России уже нет такой острой
потребности в священнослужителях, открыто много духовных учебных заведений,
есть доступ к любой литературе, дело с рукоположениями обстоит не лучше…
– Говоря о подготовленности, я имел в виду не образование, а
в первую очередь духовное состояние будущего пастыря – его веру, душевную
чистоту и успехи в борьбе со страстями. Вспомните из житий святых – угодники
Божии отказывались, всячески уклонялись от принятия сана и шли на это только
под напором каких-то особенных жизненных обстоятельств. С каким смирением,
сознанием собственного недостоинства, страхом такие люди – святые, очищенные от
страстей – вступали на этот путь! Поэтому, безусловно, подготовленность
заключается не в знаниях, хотя и они не будут лишними. Суть в том, что без
веры, без внутреннего духовного огня, как я уже сказал, священник превращается
в фарисея. И такой грамотный пастырь даже хуже необразованного, но глубоко
верующего.
А что касается современного священства, к сожалению, можно
привести немало фактов, когда на передний план выдвигаются мотивы материального
характера, меркантильные интересы. Все-таки в мое время, при всех наших немощах
и малоопытности, мы шли в Церковь не из корыстных побуждений. Всякое было –
кто-то попал под запрет, кто-то не выдержал искушений, но мы принимали
священство с искренним желанием поработать Богу. А сегодня в среде молодых
батюшек и семинаристов особое внимание уделяется материальной стороне служения,
и это очень настораживает. Раньше куда бы Владыка ни направил – за тридевять
земель, в глушь, на новый приход, где все нужно начинать с нуля, – ехали,
причем с радостью, с энтузиазмом. А теперь многие отказываются, если их ставят
не туда, куда бы им хотелось, стараются найти место получше…
– Вы сказали о необходимых батюшкам качествах, а какие черты
характера, привычки, взгляды, по Вашему мнению, для священнослужителей
недопустимы?
– Наверное, все те же немощи и страсти, которые любому
человеку мешают продвигаться по пути спасения. Сребролюбие… Понятно, что
приходскому священнику, особенно если у него многодетная семья, приходится
постоянно заботиться о своих близких. Но он не должен впадать в чрезмерное
попечение о материальном, стяжательность, потому что она губит искреннее
стремление послужить Господу. И, конечно же, тщеславие, гордость – бич
современности. Из-за этих страстей теряется благодать Божия, без которой
батюшка становится равнодушным требоисполнителем. Еще пьянство – увы, тоже в
наши дни встречается нередко. Преданный этому пороку священник утрачивает не
только дерзновение к Богу, но и свой авторитет среди людей. Т. е. для пастыря
опасно все то, что отводит от него Божественную благодать. Как важно, например,
вовремя подать нуждающемуся мудрый совет. Но только в том случае священническое
слово принесет человеку духовную пользу, если оно будет исполнено благодати. А
говоря от себя, можно ошибиться и порекомендовать что-то не совсем богоугодное
и душеполезное.
И в этой связи хочу обратиться к читателям, нашим
прихожанам. Понятно, что сегодня практически нет святых пастырей, их единицы,
это всем известные старцы, которые от нас уходят. Поэтому прошу верующих
снизойти к нашим немощам и молиться за нас. Жаль, что многие забывают, что
Господь может даровать священнику мудрость не по его достоинству, а по вере
вопрошающего. Когда Вам кажется, что батюшка в чем-то не прав, – помолитесь за
него, чтобы Господь даровал ему духовный разум и исправление его ошибок, если
они действительно есть, в поведении или во взглядах. Сейчас мы очень часто
сталкиваемся с резким осуждением, неприятием. Да, если священник заблуждается,
– можно с ним не соглашаться. Но это расхождение не должно рождать ожесточение,
злобу. В отличие от католиков, в Православной Церкви никогда не утверждалось,
что Предстоятели, архипастыри и пастыри безгрешны и не имеют права на ошибку.
Существует масса примеров из церковной истории, когда и Патриархи, и иерархи, и
священники бывали даже еретиками, колебавшими церковные устои (например, Арий,
Несторий, Севир и проч.). Т. е. мы должны понимать, что и духовные лица – это
простые смертные люди, которые могут в чем-то погрешать, иметь ложные взгляды,
причем совершенно искренне. Мы с вами – члены одной Церкви, Тела Христова,
поэтому нужно молиться друг за друга, чтобы Господь послал всем нам духовное
вразумление.
– Батюшка, а есть ли у Вас какой-либо идеал православного
пастыря, к которому Вы стремитесь?
– Конечно, хотелось бы приблизиться к той высоте, которую
достиг святой праведный Иоанн Кронштадтский. Но в моем случае трудно в полной
мере ориентироваться на пример его жития, потому что отец Иоанн, как мы знаем,
жил в совершенном воздержании и целомудрии, не имел детей. Наверное, какого-то
определенного образца у меня нет. Есть качества и черты, присущие разным
батюшкам, которым хочется подражать. Так, у меня вызывают уважение труды одного
настоящего, искреннего, ревностного миссионера, стараниями которого
образовалось целое благочиние, хотя я не совсем согласен с его взглядами.
Другой имеет талант строителя. Третий – любящий пастырь, внимательный,
милостивый... А я, прослужив достаточно долгое время в священном сане, пришел к
выводу, что сам ни в чем по-настоящему не преуспел. И это не слова ложного
смирения, а реально осознаваемый мною факт: я не смог стать ни хорошим
настоятелем, ни мудрым наставником, ни примерным мужем, ни заботливым отцом.
Но, несмотря на все это, сохраняю надежду, что, может быть, Господь еще
сподобит меня верой и правдой послужить Ему, чтобы обрести дерзновение пред
Ним, душевное удовлетворение и прощение безчисленных грехов.
– Какие увлечения, занятия приемлемы для священника, а
какие, на Ваш взгляд, несовместимы с ношением сана? Каким должен быть батюшка в
быту, в общественной жизни, в общении вне храма, чтобы не подавать соблазна как
«внешним», невоцерковленным, неправославным, так и верующим людям?
– К сожалению, в этом вопросе теория, если можно так
сказать, очень сильно отличается у нас от практики. Во всяком случае у меня: и
в быту, и в отношениях со своей семьей и в общении с людьми постоянно
проявляются различные немощи. Враг никогда не оставляет верующего человека в
покое, а тем более священника. Создаются такие ситуации, в которых
обнаруживаются наши страсти: где-то впал в раздражение, вступил в спор, не смог
совладать со своим характером. Вроде бы кажется, что это мелочи, но в действительности
для окружающих они служат соблазном, поэтому нужно следить за собой, бдеть над
своей душой, стараться жить внимательно.
А что касается увлечений, то вспомним, как сказано у
апостола Павла: Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно,
но ничто не должно обладать мною (1Кор.6:12). Т. е. любое занятие, уводящее
пастыря от главной цели его жизни, от служения Богу, и начинающее приобретать
над ним некую власть, как страсть, однозначно для него неприемлемо, даже если и
кажется безобидным. Кроме того, безусловно, недопустимо посещение таких мест,
где культивируются человеческие страсти, присутствует явный грех: пьянство,
мирское веселие, звучание сатанинской музыки и т. д.
По материалам газеты «Православный Крест» №21 от 1 ноября
2014 года
(Окончание следует)
