Вопрос: Но не то же ли самое
мясо, как и ныне, вкушали древние? И какое здесь можно найти различие?
Ответ: Мясо то же самое, но не то же рассуждение, ибо если нет
предания, не бывает и преступления. Ныне же вкушение монахами мяса противоречит
преданию, правильнее же сказать, противоречит закону, данному изначально Богом,
и вменяется в непослушание и самочиние перед Богом. Если тот древний Иоанадав,
сын Рехава, запретил всему племени своему пить вино, и сыновьям его, хранящим
эту заповедь, пророк Иеремия сказал от лица Господня: «Тако рече Господь Бог
Вседержитель: понеже послушаша сынове Ионадава заповеди отца своего, творити,
елика заповеда им отец их: сего ради сия глаголет Господь сил: не оскудеет муж
от сынов Ионадавлих, сына Рихавля, стояй пред лицем Моим вся дни земли» (Иер. 35:18—19).
Насколько же лучше и гораздо более благоприятно было бы Богу, если бы мы,
монахи, послушали святых отцов наших, заповедавших не вино, но мясо, как пищу
легко разжигающую страсти, не вкушать во все дни жизни нашей! Ибо насколько
блаженные отцы наши многочисленнее и выше по святости перед Богом, чем Ионадав,
настолько и нам подобает по преимуществу хранить их заповеди. Где же ныне
носящие на устах своих неполезную древность и разоряющие ею установленное для
монахов благочестивое предание святых отцов о качестве пищи? Не уничтожают ли
древнейшие сыны Ионадава их древность одной похвалой Божией им за столь великое
повиновение и хранение заповеди отеческой, которая многим не только кажется
малой и вменяется ими ни во что, но и наиболее презираема всеми и в древности,
и ныне? Предание же богоносных отцов наших изначально было законоположено в
раю, потом — в Священном Евангелии, лучше же сказать, засвидетельствовано
Богомужным житием на земле Христа Господа нашего и передано Самой Пречистой
Богоматерью, а еще и подтверждаемо пищей, посылаемой от Бога множеству святых,
как это уже было сказано выше. Поэтому подобает считать и называть его
первейшим законом, который дан от Бога и который мы должны хранить с
несомненной верой и добрым произволением от всей души, а не только изобретенным
позднее преданием отеческим. Спорящим же с нами об этом и спрашивающим: кто
установил это предание? — надо отвечать, что изначально сам Бог законоположил
это, вкушение же мяса попущено было Богом только по одной немощи нашей, так же
как и древним — приношение в жертву скота.
Поэтому вкушение мяса для мирян, а не для монахов — ни грех, ни добродетель,
по простой поговорке: ни греха, ни спасения не приносит человеку, воздержание
же от мяса — спасительный закон Божий и богоугодная добродетель. Первая причина
святого поста — обуздание плоти и укрощение всякого бессловесного движения, что
весьма нужно и полезно монахам. Вторая та, что пост делает душу легкой для молитвы
и небесных размышлений. Третья та, что этим мы служим Богу и говение — это
благочестие. Четвертая та, что пост — удовлетворение Бога и умилостивление Его
гнева праведного. Пятая — пост есть прошение у Бога вечных и временных благ, и
прочее, как сказал божественный Златоуст: «Постись, чтобы не согрешить;
постись, потому что согрешил; постись, чтобы принять; постись, чтобы не
потерять принятого». Хотя пост и разделяется на четыре вида, то есть на пост
духовный и нравственный и на пост естественный и церковный, но монахам все же
должно всегда воздерживаться от мясоядения. Духовный пост — это удаление от
грехов, нравственный же пост — умеренное употребление пищи, естественный пост —
нисколько не есть, не пить до какого-либо времени, по примеру ниневитян, пост
же церковный — воздержание от мяса по закону и правилам церковным, и мирским
людям должно держать этот пост четыре раза в год и в каждую среду и пятницу, по
благоговению же и в понедельник, наравне с монахами. Однако слово наше не об
этом посте, а о постоянном воздержании монахов от мяса, при вкушении рыбы,
сыра, яиц и елея в указанное в типиках время. Если мы обещаем перед Богом
хранить девство и произвольную нищету во все дни жизни нашей, что
вышеестественно, то не тем ли более мы должны, по преданию святых отцов, иметь
произволение к естественному воздержанию от мяса? Поскольку монашеское наше
житие и обещание взыскует не иного чего-либо, а только райского бесстрастия,
постольку нужно избирать и пищу, данную Богом в раю. Почему же и те пять дев
названы Господом неразумными (см. Мф. 25:1—12)? Не за то ли только, что
девство, высшее всех добродетелей, сохранили, а милостыни, добродетели
легчайшей и удобнейшей для всех, ибо она естественна, не обрели. Таким же
образом для монахов равное безумие — исполнять высшие и труднейшие добродетели,
то есть девство и добровольную нищету, и не хранить весьма легкой добродетели —
воздержания от мяса.
Свет всему миру и слава монахов, особенно же Христовой Церкви, — Афонская
гора, Киев и вся великая Россия, где в эти последние времена просияли столь
великой святостью преподобные отцы, которые, покоряясь преданию древнейших
святых отцов, принимали в пищу только одни семена, елей, рыбу, сыр и молоко, и
ни одного из них мы не видим питающимся мясом. Их житие и воздержание подает
всем мирянам ревность к постничеству и вызывает великое удивление, что в иных
местах монахи вкушают мясо. И многие из монахов, обличаемые совестью, трепещут
перед неизвестным судом за это.
Поэтому не подобает нам шутить нешуточными вещами и, оправдывая свое чревослужение
древними повестями и историями, дерзать на мясоядение, думая, что это оставлено
на волю каждого, а не является законом Божиим и отречением нашим перед Богом и
святыми Его ангелами.
Вопрос: Если, как видно, воздержание от мяса — первый закон Божий, а
не одно предание святых отцов, изображенное в типиках и принятое Святой
Соборной Церковью, и распростряняется во всех странах православных, то есть
греческих, российских, болгарских и сербских, угровлахийских и молдавских, и
прочих, то откуда пошло начало этого презрения и бесстрашия в монахах?
Ответ: Начало и конец, лучше же сказать, источник многих беззаконий
перед Богом в этом мире — ветхий Рим, который со времен апостольских пророчески
был назван матерью блудниц и мерзостей земных, как написано в Откровении (см. Откр.17:3—5). Оттуда, вместе с многим другим злом, пошло начало презрению
благочестивых отеческих преданий о воздержании монахов от мяса. Всеблаженнейший
Патриарх Константинопольский кир Михаил Керуларий пишет против латинской ереси:
«Если в Римской державе кто-либо из монашеского звания станет епископом, то он
без боязни разрешает монахам есть мясо, и сам, если и малая болезнь ему
приключится, ест мясо. А в общежительных монастырях все, будучи здоровыми, едят
сало». Это признает и Бароний Римлянин, когда в седьмой главе описывает события
1054 лета Господня: «Михаил Керуларий, Патриарх Константинопольский, в согласии
с Львом Охридским, архиепископом Болгарским, написал обличительное послание
против римской церкви, перечисляя такие заблуждения латинские: литургисают на
опресноках, удавленину едят, монахи их мясом питаются, и прочее». Не
удивительно же, что и греческие монахи научились от латинян есть мясо. Когда
римляне владели Иерусалимом восемьдесят и более лет, начиная с 1099 года и до
1186 года, и поставили в нем своего Патриарха и короля, тогда понадобилось
многим сластолюбивым греческим монахам перенимать у латинян мясоядение,
особенно же когда и сам Константинополь был взят латинянами. Бароний пишет о
событиях 1191 года: «Когда Вальсамон, Патриарх Антиохийский, дерзнул изложить в
письме многие хулы на Папу, считая и называя его мерзким и недостойным не
только поминания на святейшей литургии, но даже и имени христианского, тогда,
через два года, латиняне взяли Константинополь и поставили своего Патриарха».
Все это было по попущению Божию, помощью и действием сатаны, отпущенного после
тысячи лет заключения в бездне, как сказал тайновидец (см. Откр. 20:1—3),
и показавшего знамение своего нового возвращения в Рим как отступлением латинян
от ново-римской монархии, так и разделением Святой Соборной и Апостольской
Церкви и разрешением монахам есть мясо, а мирянам пренебрегать святыми постами,
хранимыми Святой Церковью с апостольских дней.
А о том, что Василий Великий в одном из постнических слов своих написал,
что монахи варят в соленой воде небольшой кусок мяса и, обмакивая в этот рассол
хлеб, едят, скажем, что они делали это не по сластолюбию, а для подкрепления
тела, и святой написал об этом не как о законном предании, а как о тогдашнем
обычае. Утверждая же и предпочитая закон, данный изначально Богом, он
повелевает монахам питаться растениями и плодами земными, а не мясом, вкушение
которого попущено из-за невоздержания людей после потопа, как об этом было
сказано. Поэтому и богоносные отцы, усмотрев, что вкушение мяса неполезно
монахам и возжигает любострастие, запретили его полностью и против этой
древности изложили правила в типиках. Поэтому, взирая на всю древность,
подобает нам придерживаться только того, что составляет наше спасение, а то,
что не таково, — упразднять. Ибо еще в древнейшей истории написано о святом
Петре, верховном апостоле: «Сказал он Клименту: "Зачем ты, не понимая моего
жития и произволения, хочешь всегда быть со мной? Не видишь ли, что я питаюсь
только хлебом, и маслинами, и скудным количеством овощей?”» Такая древность
полезна для понимания нашего монашеского обета. Подобное пишет Климент
Александрийский о святом евангелисте Матфее во второй книге «Педагога», в
первой главе: «Питался он только одними травами». Иаков же, апостол, всегда
воздерживался от мяса, как пишет святой Евсевий во второй книге истории, в
двадцать второй главе. Что еще сказать нам о тех христианах, которые жили
недалеко от Александрии и которых наставлял святой Марк? — Они принимали пищу
однажды в день к вечеру, от мяса же всегда воздерживались, как пишет об этом
святой Евсевий во второй книге истории, в семнадцатой главе. И святой Епифаний
в книге против ересей говорит: «Много было тех, которые по своей воле всегда
воздерживались от мяса». И святой Кирилл Иерусалимский в четвертом поучении
катехизиса также свидетельствует о воздержании от мяса, бывшем в обыкновении у
многих христиан. Также и Августин в книге о церковных обычаях, в главах
тридцать первой и тридцать третьей, и Иероним в книге третьей против Иовиана, и
Феодорит, и иные многие пишут в своих книгах о постоянном воздержании христиан
от мяса. Если же изначально среди мирян было такое тщание и усердие в
воздержании от мяса, то разве не бо́льшим подобает ему ныне быть среди монахов?
Да и зачем нужно много говорить? Скажем только самые слова Христовы:
«Подвизайтесь войти через тесные врата, ибо пространны врата и широк путь,
ведущие в погибель, и много входящих ими. И узкие врата и тесен путь, ведущий в
жизнь, и мало тех, которые обретают его» (см. Мф. 7:13—14).
А поскольку здесь во многих местах упоминается о типиках великих
монастырей, составленных святыми отцами, то нужно вкратце и из них привести
выдержки. Студийский типик, определяя количество и качество снедей, говорит:
«Подобает знать, что после Пасхи до недели Всех святых едим вареное сочиво с
елеем и зеленью, принимаем же и рыбу, и сыр, и яйца, кроме понедельника, среды
и пятницы». Типик Иерусалимский пишет: «Подобает знать, что весь год в простые
дни, когда нет праздника или поста, в пятый час клеплем на литургию и после
отпуста входим в трапезную и едим два кушанья: одно вареное, а другое —
обваренную зелень или сочиво, в постные же дни, то есть в понедельник, среду и
пятницу всего года, — сухоядение, по преданию божественных отцов». Типик святой
Афонской Горы говорит: «Подобает знать, что от Пасхи до недели Всех святых в
трапезной едим два кушанья с маслом, зелень и сочиво, сыр и рыбу, если имеем».
О Рождестве Христовом: «Если праздник Рождества Христова случится в среду
или в пятницу, разрешаем: мирянам — мясо, монахам же — сыр и яйца, и едим от
Рождества Христова во все дни до навечерия святого Богоявления, миряне — мясо,
монахи же — сыр и яйца».
Об Успении Пресвятой Богородицы: «Если этот праздник будет в среду или в
пятницу, разрешаем только рыбу и вино. Если же в понедельник, мирянам
разрешается мясо, и сыр, и яйца, монахам же — только рыба и вино».
Таково предание богоносных и всеблаженнейших отцов наших о воздержании от
мяса, хранимое от дней апостольских одним только произволением каждого
благочестивого монаха, в годы же Великого Антония и Евфимия, Саввы и Феодосия и
прочих богоносных отцов собранное и утвержденное типиками и писаниями, принятое
Святой Соборной Церковью и даже до нынешнего времени не изглаждаемое из книг
церковных. Поэтому противники воздержания хотя и не дерзают изгладить это
предание, однако имеют к этим правилам непримиримую вражду и ненависть и горе и
долу выискивают подобные слова и древние истории для уничтожения и истребления
их из монашеского чина.
Таким был и законоучитель их кир Петр, Патриарх Антиохии, о котором в
книге, называемой «Тактикон», в 1033 году написано так: «Этот кир Петр был
словно обоюдоострый меч: латинское нечестие по причине служения на опресноках и
учения об исхождении Святого Духа от Сына совершенно отвергал, а по причине
разрешения на вкушение мяса и на все остальное принимал и оправдывал и поэтому
противостоял он всеблаженнейшему Патриарху, кир Михаилу Керуларию». «И это, от
начала и до этого места, избрал я из разных посланий кир Петра, — пишет
преподобный Никон Черногорец, — и некоторое, как не имеющее большого вреда, я
пропустил, а именно разрешение мирянам недозволенного вкушения мяса некоторого
скота и зверей, каковы медведи и им подобные. А то, что он изложил весьма
вредное для монашеского жительства учение о вкушении мяса по своим страстным
помыслам и, отыскав фряжеские отпадения, ввел учение страстное по своей
страстной воле и привел постнические слова Василия Великого и житие Пахомия, об
этом молчать не до́лжно. Ибо что значит такая древность ныне, когда вкушение
мяса совершенно запрещено монахам? О такой древности рассуждают и армяне. Так и
кир Петр писал о ней, будучи порабощен страстью, как поведал мне кир Лука,
митрополит на Вирзу и мой духовный отец, ибо когда кир Петр принял поставление
на патриаршество, там был и этот мой отец. Ему-то и сказал царь: "Даем вам
Патриарха, но он не оставляет вкушения мяса”. Старец же дерзнул сказать при
всех: "Добр владыка мой и разумен, но мы не принимаем в Антиохии Патриарха,
вкушающего мясо”. Тогда кир Петр отвечал ему: "Перестань, владыка мой, не
возбраняй мне этого, ибо я не оставлю вкушения мяса, и святой наш царь в этом
снизошел мне”. Но так как старец не позволил этого, то кир Петру совершенно
запретили есть мясо. Когда же они вышли все вместе из Константинополя и пришли
в Антиохию, было возведение Патриарха на престол, и те, кто не ел мяса, сели с
Патриархом, а те, кто ел, сели отдельно. Когда сварили мясо, то сначала
принесли его к Патриарху, и он обонял запах его с наслаждением, и тогда уносили
мясо к тем, кто ел его. Старец же, сидя возле Патриарха, снова запрещал ему,
как и прежде перед царем, и сказал при всех: "Владыка мой, не делай этого, ибо
воздвигнешь на себя большую брань”. Тогда Патриарх, не вынесший этого слова,
взял кусок мяса и сказал: "Замолчи, старче, чтобы я не ударил тебя им!” Старец
же отвечал: "Я, Владыка мой, сказал это, видя милость твою ко мне и надеясь на
нее; если же ты не велишь, то я не буду больше говорить”. Патриарх же сказал:
"Святой царь повелевал мне есть мясо, ты же запретил мне, и я теперь не имею
никакого утешения, кроме одного обоняния мяса”. Так рассказал мне это мой
духовный отец Лука. Я же, убоявшись, как бы кто-либо другой не принял обмана в
душу свою, изложил, прежде чем умру, на письме то, что знаю достоверно.
И еще об этом же Патриархе некоторые говорили мне, что он тайно ел мясо, и
из этого я понял: то, что он писал о мясе, было вызвано страстями, так же, как
и снисхождение к другим вещам, к крови и удавленине, которое есть и у фрягов.
Пишет он Константинопольскому Патриарху: "В греческой земле едят кровь, и даже
в самом Константинополе, и ты не можешь запретить этого, как же говоришь фрягу
не есть удавленины?” Но да будет известно всем, что он пишет так по своим
страстным помыслам, на соблазн и преткновение многим, как говорит Писание:
"Каждый увлекается и обольщается собственною похотью” (см. Иак. 1:14). И
еще Сам Господь говорит: "Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, ибо и сами не
входите в Царствие Небесное, и другим возбраняете” (см. Мф. 23:13). И
еще о принявших талант и не научивших других говорит: "Лукавый раб, подобало
тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, взял бы свое с прибылью” (см. Мф.25:26—27). И божественный Златоуст, так понимая это, говорит: "Тебе
прилично было бы говорить и учить, и принести Мне прибыль — наставление на
добрые дела. Нам же, все это видящим и слышащим, что подобает говорить или
разуметь? Ибо если свет, который в нас — тьма, то какова же тьма (см. Мф. 6:23)?
И где же слово божественного Павла, гремящее: Если мясо соблазняет брата моего,
не буду есть мяса вовеки (см. 1 Кор. 8:13)? И не прибавил: Если праведно
соблазняется, но в любом случае. И не говорю, — продолжает Златоуст, —
идоложертвенное мясо, которое возбранено вкушать и по другой причине, но если и
то, что в нашей власти и дозволено, соблазняет, удаляюсь от этого, и не один
день, но все время жизни моей, как сказал апостол, во веки не буду есть мяса”.
Но вот, как видим, вся Антиохийская епархия со всем освященным чином
архиерейским, и иерейским, и монашеским, и мирским не желала иметь Патриарха,
вкушающего мясо, и считала это соблазном себе. Однако кир Петр нисколько не
обращал на это внимания, лучше же сказать, презирал имеющего Христовы уста
самого апостола Павла, истолковывая писания которого, божественный Златоуст сказал
в двадцать первом поучении на послание к Коринфянам: «Да услышим мы это,
возлюбленные, и да не презрим соблазняющихся, и да не лишимся своего спасения!
Не говори мне: "Что из того, что соблазняется брат, ведь это не возбранено”. Я
же скажу тебе больше: если бы и Сам Христос позволил, но ты видишь, что
кто-либо повреждается, то подожди и не пользуйся позволением». А также он
говорит в двадцатом поучении на это же послание: «Все это сказано не только им,
но уместно сказать и нам, нерадящим о спасении ближнего и говорящим такие
сатанинские слова: "Что мне заботы, что тот соблазняется и этот погибает?” Это
— жестокость и крайнее бесчеловечие». Так силой и действием апостольского духа
законополагает божественный Златоуст то, что дозволено и оставлено на наше произволение,
но приносит многий вред и соблазн. Вкушение же мяса не дозволено монахам и не
оставлено на произволение всякого. Не есть мяса — закон и установление Божие,
данное прежде потопа, а после потопа, как сказано, позволено было Ною по
снисхождению есть мясо. Оттого это предание и богоносными отцами отменено, и
типиками подтверждено не как какое-то новое и незасвидетельствованное, но как
изначальное и соединенное с бытием первозданного Адама, а прежде всего и Самому
Богу более благоугодное, чем вкушение мяса. И если это истина (как оно и есть),
то кто сможет монахов, черных, как эфиопы, и на соблазн миру вкушающих мясо,
омыть от порока? Где ныне говорящие и пишущие, что святая царица Феофания
заповедала монахам не есть мяса? Не затыкает ли им уста Бароний, бывший
римлянином, который свидетельствует в описании 1054 года: "Патриарх Михаил
Керуларий поносит латинян не только за то, что они служат на опресноках, но и
за то, что едят удавленину и всякое нечистое, монахи же их и епископы питаются
мясом, и прочее”. Блаженная царица Феофания жила в 885 году, и если в дни
святейшего Патриарха Михаила монахи, по свидетельству Барония, не ели мяса, то
как же за сто шестьдесят девять лет до этого, в дни царя Льва Премудрого,
хотели есть его? Тем более и кир Петр, споря с антиохийцами о мясе, не умолчал
бы назвать воздержание монахов от мяса преданием женским (то есть царицы
Феофании), а не святоотеческим. Но он не сказал этого, точно зная, что таковое
вкушение мяса началось в Риме, как согласно пишут об этом все церковные
учители, и не царицей Феофанией упразднено и прекращено, но мудрыми и святыми
отцами нашими, и воздержание от мяса началось от них, правильнее же сказать, от
Самого Создателя всех Бога, говорящего Адаму и законополагающего: "Вот, Я дал
вам всякую траву семенную, сеющую семя, и всякое дерево, которое имеет в себе
плод семени семенного, и это будет вам в пищу” (см. Быт. 1:29)».
Эта книга сочинена старцем схимонахом Василием
Выписано из «Пращицы», из Деяния Собора, созванного в Киеве против еретика
Мартина, из послания Святейшего Патриарха Цареградского Луки Хрисоверга
митрополиту Киевскому Константину со всем духовным чином, где между прочим он
пишет так: «Армяне повелевают монахам есть мясо, но вы не слушайте этого
армянского учения, ибо хотя прежде и православные монахи ели мясо, но потом
святые отцы соборно запретили монахам есть мясо, а вкушающих его повелели
подвергать епитимье. И вы никак не попускайте монахам вкушения мяса, но
повелевайте всячески воздерживаться от него и не есть, как издревле приняли мы
от отцов и вам передали». В житиях на двадцать первое число месяца июля
сказано: «Достойно упомянуть и о том, что было возвещено Богом святому пророку
Иезекиилю: "Если праведник, уповая на праведное свое житие, дерзнет сотворить
какое-либо согрешение, и в том согрешении постигнет его кончина, и он умрет без
покаяния, то уже не вспомнит Бог все прежде бывшие праведные и богоугодные его
дела, но в том грехе, в котором он умрет, будет осужден. Так же и беззаконник,
проведший всю жизнь свою в беззакониях, если при кончине своей покается и в
покаянии постигнет его смерть, то уже не вспомнит Бог все прежние его
беззакония, но будет он причислен к праведным” (см. Иез. 3:20; 18,
21—22)».
