При державе благочестивейшего Царя Алексия Михайловича, всея России
самодержца, случися в том самом царствующем граде Москве вещь быти сицевая. В
нищепитательнице патриаршей на Куличках, что за Варварскими враты близь
Ивановского монастыря, по действу некоего чародея вселися демон и живущим тамо
различные пакости творяще.
И не даяше той демон никому в нощи и во дни уснути, таская с постель и
лавок людей, и в слух всем нелепая вопияще, стуча и гремя на печи и на полатех
в углах, нелепыми гласы крича, всех устрашаще.
Благочестивый же Царь Алексий Михайлович повеле духовного чина мужем на
отгнание того демона молитвы творити; обаче ничтоже тии успеша, но паче дьявол,
якоже лев, свирепее всех ускоряше, и грехи тех яве сказуя обличаше и
постыждаше, и зельным страхованием оных же и биением всех вон изгоняше…
Тогда некто, ближайший Царю, возвести о преподобнем Илларионе (строителе
Флорищевой пустыни, впоследствии митрополите Суздальском и Юрьевском), яко ему
от Бога над духи нечистыми сподобитися власть прияти, еже молитвою от человек
тех прогоняти. Благочестивый же Царь повеле преподобного Иллариона пред
себе
призвати, зане преподобному в то время на Москве бывшу…
И приведше преподобного, поставиша его пред лицем царевым. Преподобный же,
мнев, яко некоторый гнев от Царя будет, помолися по обычаю Господу Богу пред
святыми образами, и поклонися Царю до земли, ничтоже глаголя. Благочестивый же
Царь глаголаше к нему: «Не бойся, честный отче; не на страх бо тя зде призва,
но на благий совет». И начат ему глаголати сице: «Потрудися, Бога ради, и не
преслушай прошения нашего; слышах бо аз о тебе, яко ты пред Богом добре
жительствуеши». Преподобный же глагола: «Грешен аз есмь человек, земля сый и
пепел».
Благочестивый Царь глагола: «Обаче не преслушай нашего прошения: пойди в
женския оныя богадельны, имя рек, и помолися ко Господу Богу прилежною своею
молитвою, и изжени оттуда беса, яко тамо живущим многие пакости и труды творит…
Не отрицайся, отче святый, доброго дела сотворити, якоже и Писание глаголет: со
всеми бо добрыми делы твоими имей святое послушание. Ибо оно есть паче поста и
молитвы и зело пред Богом многоценно…». Преподобный же, отвещав, рече: «Аще и
не имам услышан быти, о благочестивый Царю! обаче за послушание пойду грешник
противу силы моей, не могу бо более противу вашей Царской воле что глаголати,
или противен быти»! И тако, поклонився Царю, пойде… в оные богадельны, обложив
себе глубоким смиренномудрием.
И егда с монахи… пришед.., начали но обычаю своему вечернее пение
совершати, такожде и малое повечерие, и три канона: Иисусу Сладчайшему,
Пресвятей Богородице и Ангелу-Хранителю, между же канонов акафист Пресвятей
Богородице и молитвы спальные и всю по ряду службу, яже в пустыне обыкоша
творити.
Дьявол же, не терпя таковая пения слышати, начат на полатех крепко стучати
и нелепыми гласы кричати, укоряя преподобного безстудными вещаньми, глаголя:
«Ты ли, калугере [монах], пришел еси семо изгнати мя? пойди убо ко мне,
переведаемся со мною». Преподобный же нимало куда обозреся,.. Егда же прииде
время акафист Пресвятей Богородице читати, и убо, воззрев на небо, воздвиже
руце горе и удари в перси своя крепко; слезы же от очию его яко град потекоша,
и паде ниц на землю от великия жалости, и паки от земли воста начат велегласно,
по обычаю своему, акафист читати. Дьявол же, молитвами преподобного яко огнем
жегом, отскочи оттуда, яко стрела быстра, и умолче в то время, дондеже акафист
преподобный чаташе.
Егда же соверши, тогда паки начат дьявол нелепыми гласы вопити, глаголя:
«Ой же убо ти, плакса! еще ты расплакался; пойди ко мне, я с тобою
переведаюсь». Егда же преподобный с теми монахи, по обычаю своему, то церковное
правило совершиша и уже в нощи огонь погасиша, тогда преподобный с теми монахи
начали келейное правило исправляти. И начат преподобный на дьявола пред Богом
неутешно плакати, да изженет его оттуду. Дьявол же воскрича велиим гласом: «Ох,
ох, калугере, еще ты в потемках расплакался»; и застучал на полатех зело
крепко…
Монах же Марко глаголет: «Аз убо от страха вон из келлии хотех бежати». Преподобный
же подтверди на молитве крепко их стояти и прилежные молитвы к Богу творити, и
отнюдь не боятися ничегоже, глаголюще, яко ни над свиниями дьявол без повеления
Божия власти не имеет. Дьявол же обратися котом черным, и начат к преподобному
под колени подскакивати.
Егда же начнет преподобный поклоны класти, препятие ему творяше тако: еже
бы како-нибудь преподобного на гнев привести и от молитвы отвести. Он же,
незлобив сый, егда дьявол подскочит под колени ему, тогда он рукою отбросаше
его, и тако поклон совершаше. Отправя же то свое келейное правило, повелеваше,
перекрестя лица своя, ничтоже боящеся спати...
Восстав от сна своего, и по обычаю утреннее пение совершаше, по отпетии же
утрени, хождаше за своим монастырским делом. В то время дьявол с к а з о в а ш
е богадельным бабам о преподобнем.., сам невидим бяше. В тоже время положила
баба отроча в люльку; дьявол же, выхватя отроча и взят невидимо самую бабу,
положил в детскую люльку, начат трясти, приговаривая: «Люли, баба; люли,
дурная»!
И егда же идяше преподобный паки в богадельны и уже приближашеся, тогда
дьявол, оставя бабу в люльке, глаголя: «Идет, паки калугер той; обаче тошно мне
будет от него»; скрыся и умолче. Преподобный же, пришед в богадельны, повеле
уготовати стол и пелену постлати, и чашу чистые воды наполнити, сам же облечеся
в ризы и, взем крест, начат воду святити. Дьявол же начат нелепыми гласы
кричати и белым камением большим бросати, яко всей богадельне столу и чаше от
стука трястися; обаче преподобного тем камением не вреди, токмо пред ногами, и
сопреди и созади, и с боков те камение падаху.
Преподобный же никако убояся, ниже обозреся, токмо обычное водоосвящение со
многими слезами совершаше… Егда же преподобный воду освяти, тогда взем крест в
левую руку, кропило же в правую, абие покропив прежде святые иконы, обращся же
пойде, идеже дьявол нелепо кричаше, глаголюще: «Где еси ты, враже всякия
правды? аз раб Господа моего Иисуса Христа, за ны грешные на кресте распятие
претерпевшего! о имени Того гряду братися с тобою! изыди убо, окаянне и
нечисте»! Иначат святою водою повсюду кропити, на печи и на полатех, на лавках
и под лавками, и не остави ни единого места, идеже бы не покропити. Тогда
дьявол умолче, и от страха скрыся...
По триех же днех паки объявися… Тогда прииде отнекуды преподобный, дьявол
же паки начат вопити и кричати, обаче не тако дерзновенно, якоже прежде; начат
бо изнемогати, и немовато глаголаше. Преподобный же рече к нему: «Единаче ли
безстудствуеши, окаянне? заклинаю тя именем Божиим, повеждь ми.., како ти есть
имя?» Дьявол же рече: «Имя ми есть Игнатий, княжеского роду, обаче плотян есмь
меня послала мамка к демону, и абие взяша мя демоны». Преподобный же заклят его
именем Божиим, повелеваше ему оттуду изыти… Боряся же преподобный с тем
дьяволом седмиц пять… и тако возвратися в монастырь свой в духовной силе.
«Духовный мир»,
сост. прот. Григорий
Дьяченко
Источник:http://www.pkrest.ru/
