Недавно проводили в последний путь архимандрита
Адриана (Кирсанова). И вот новая утрата.
17
августа почил архимандрит Лазарь (Абашидзе), клирик Грузинской
Православной Церкви, церковный писатель и публицист, критик церковного
модернизма и экуменизма.
Архимандрит
Лазарь, уроженец Абхазии, родился 25 августа 1939 года. После получения
светского образования постригся в монахи. Был переведен в монастырь Бетания
(Грузия), в котором благодаря архимандриту Иоанну (Майсурадзе) и
схиархимандриту Иоанну (Мхеидзе), которые «работали в собственном монастыре
экскурсоводами», скрывая подвиг поста и молитвы, установилась сосредоточенная
монашеская молитвенная жизнь.
Бетания,
которой отец Лазарь посвятил одну из своих замечательных книг («Бетания — "Дом
бедности”»), стал первым мужским монастырем, который разрешили открыть в
советское время в 1978 году. В 1990 году отец Лазарь расписал часовню в честь
святой грузинской царицы Тамары. Там же ему было присвоено почетное звание архимандрита
(игуменом Бетании был до 1997 г.). В это время отец Лазарь писал об аскетике,
молитве, языческих религиях и экуменизме.
Архимандрит
Лазарь был автором ряда душеполезных книг и статей, написанных для наших
современников – православных христиан конца XX – начала XXI века. В своих
творениях он опирался на учение святых отцов и уставы Православной Церкви.
Архимандрит Лазарь неоднократно выступал со словом обличения духовных пороков,
наиболее часто встречающихся на пути современного человека, таких как
оккультизм, индуизм, йога и прочие. Перу архимандрита Лазарю (Абашидзе)
принадлежит, в частности, такая известная в России книга как «Грех и покаяние
последних времен: О тайных недугах души», которая неоднократно переиздавалась в
последние годы.
Особенно
непримиримую позицию отец Лазарь всегда занимал в отношении ереси ересей
экуменизма. В 1997 году он стал одним из тех настоятелей монастырей и
монашествующих, которые написали послание грузинскому Католикосу-Патриарху Илие
II с требованием выйти из экуменического Всемирного совета Церквей. В 1997 году
Католикос-Патриарх Илия II постановил выйти из ВСЦ.
20 августа отец Лазарь был похоронен. Вот истинно живая
монашеская душа, покаянием воскресшая из мертвых, соединившаяся еще при жизни
со Святым Духом. Из земной жизни на крыльях молитвы и поста она вознеслась к
жизни небесной. Вечная память архимандриту Лазарю.
Архимандрит
Лазарь (Абашидзе): Чем отличается евангельское понимание добра от человеческого
Люди, не понимающие духовных основ
того, что происходит в мире, судят о делах человеческих очень поверхностно, они
разделяют деятельность человека на явно греховную, злую, и на добрую,
похвальную — только по самому внешнему ее проявлению, стараясь провести между
той и другой некоторую приблизительную границу, пользуясь самыми расплывчатыми,
неустойчивыми мерками добра и зла- по законам мира. Мир же сам в себе не имеет
той истины, которая открыла бы ему настоящую цену вещей; только один закон дает
ясное определение тому, что есть грех, что есть благо, что есть что, — это
закон евангельский. Законы мира сего иногда, в некоторых пунктах своих пытаются
быть похожими на законы христианские, но это только по наружности; на самом же
деле все там по-другому.
Человек,
после своего падения хотя весь и поработился греху, стал уродливым, больным,
озлобленным, но некоторые задатки естественного добра, вложенные при сотворении
в него Создателем, еще сохранились, хотя и не имеют уже чистоты и святости, но
растворены ядом греха. На этих-то жалких останках человек и стал строить свои
учения о добром и нравственном, о любви и справедливости. Но такая оскверненная
нечистотой «правда» человеческая не может научить его истинному добру, не может
оживлять и исцелять душу, скорее вводит ее в великое заблуждение.
* * *
Люди
неверующие тоже делают не мало красивых, будто даже похвальных дел, совершают
многие добродетели, подвиги милосердия, любви, самопожертвования; иногда отдают
жизнь свою ради народа своего или ради ближнего своего, дают последний кусок
хлеба голодному, помогают друг другу в беде, жертвуют свое имущество на разные
добрые дела; встречаются удивительные, даже героические поступки, можно
привести такие примеры, что многие будут тронуты ими до глубины души. И все эти
проявления добра, если они не основаны на Евангелии, если они вырастают не из
глубины верующей христианской души, то все это, столь похвальное, — нечисто,
осквернено падением, не имеет пред Богом той ценности, которую приписывают ему
люди. Эту важную истину многие никак не могут принять сегодня; услышав
сказанное, многие недоумевают, обижаются, некоторые гневаются.
И правда,
слышится странно: человек совершает высокий подвиг, жертвует жизнью ради
ближнего, умирает ради того, чтоб другой мог счастливо жить, — и за душу такого
героя можно сомневаться, что она спасена; ему еще может грозить ад? Разве такой
поступок не омывает всех грехов человека? — Звучит как будто жестоко. Но
посмотрим с другой стороны: если этот герой не ради Христа, не по учению
Евангелия, не из веры христианской почерпнул силы в подвиге, если не Христовой
силой совершилось это самопожертвование, не во Имя Божие, то тогда выходило бы,
что и без веры, и без Христова искупления человек может спастись; значило бы,
что в самом падшем человеке сохранилась та сила и чистота, которые достаточны
для его оживления, для того, чтоб ему самому вырваться из цепей греха. Тогда
зачем понадобилась страшная Жертва Голгофская, зачем учение Христово,
Евангелие, Церковь? Зачем таинства, молитвы, посты, подвиги христианские? Тогда
было бы достаточно только одного желания нашего и усилия воли, даже и вера не
нужна… Как же это?
Дело в том,
чтосовершать добрые дела, прекрасные дела, похвальные дела и совершать
дела веры — не одно и то же!Дела добрые, совершаемые без веры, без Бога,
посвящены миру сему, от мира сего они и получают плату: славу, честь, почет.
Славы вечной, небесной они чужды. А дела веры имеют внутреннее посвящение Богу,
творятся с молитвой, с обращением к Богу, сколько возможно сокровеннее, чтоб
ведал один Бог; такие дела имеют меньше впечатления внешнего, зато принимает их
Господь, воздает за них славу в будущей жизни.
И вообще
неправильно считать спасение души и наследие Царствия Небесного прямо
зависящими от наших добрых дел.Бог милует человека и спасает не за его
добрые дела, а за его верующее, сокрушенное и смирившееся сердце.Конечно, вера
эта без дел быть не должна, да и не может, она обязательно воплотится в
конкретные дела, и дела эти будут непременно самые добрые и святые, так как
этим делам учит верующего Сам Господь.
Поэтому-то
неправильно проповедовать людям абстрактное добро, учить их любить ближнего,
быть милосердными, добрыми, не говоря при этом о том, что этого они никак не
смогут сделать правильно, свято, богоугодно без учения евангельского, без
Церкви, без благодати Святого Духа, которую они могут получить только в храме
через святые таинства. Если этого не говорить, то люди будут думать, что они
могут, если захотят, сами прекрасно решить свои проблемы — без Церкви, без
таинств, без благодати Святого Духа, без Христа.
В миру
совершаются часто добрые поступки, но еще чаще злые. И грехи мира гораздо
изощреннее и разнообразнее, чем благие дела в нем. Эти грехи так близко
прикасаются к тому добру, что как бы и нет между ними противоречия. Один и тот
же человек, который похваляем всеми за свои добрые дела, тут же совершает
множество гадких дел, на которые никто не обращает внимания. Герой мира
совершает какой-либо удивительный самоотверженный поступок, а до и после него
творит что-либо самое подлое и низкое. Таковы добродетели мира сего: здесь
любовь и ненависть рядом, здесь самопожертвование, геройство, милостыня, и тут
же — эгоизм, себялюбие, высокомерие. На самом же деле и то и другое зиждется на
пагубных страстях. Добро там как будто существует для того, чтоб оттенять и придавать
большую сладость греху, обострять его вкус. Само это добро пьет корнями своими
оскверненную воду, тайные гордые, тщеславные помыслы тут же заглушают всякое
искреннее, несколько возвышенное стремление души.
Говорит
святитель Игнатий:
·«Делатель правды человеческой
исполнен самомнения, высокоумия, самообольщения; он проповедует, трубит о себе,
о делах своих, не обращая никакого внимания на воспрещение Господа (Мф.
6:1-18); ненавистью и мщением платит тем, которые осмелились бы отворить уста
для самого основательного и благонамеренного противоречия его правде: признает
себя достойным и предостойным наград земных и небесных. Напротив того, делатель
евангельских заповедей всегда погружен в смирение: сличая с возвышенностью и
чистотою всесвятых заповедей свое исполнение их, он постоянно признает это
исполнение крайне недостаточным, недостойным Бога; он видит себя заслуживающим
временных и вечных казней за согрешения свои, за нерасторгнутое общение с
сатаною, за падение, общее всем человекам, за свое собственное пребывание в
падении, наконец, за самое недостаточное и часто превратное исполнение
заповедей».
·«Придет ли к тебе какая благая
мысль, остановись, никак не устремись к исполнению ее с опрометчивостью,
необдуманно. Ощутишь ли в сердце какое благое влечение, остановись: не дерзай
увлечься им. Справься с Евангелием. Рассмотри: согласны ли со всесвятым учением
Господа благая мысль твоя и твое благое влечение сердечное. Вскоре усмотришь,
что нет никакого согласия между евангельским добром и добром падшего
человеческого естества. Добро падшего естества перемешано со злом, а потому и
само это добро сделалось злом, как делается ядом вкусная и здоровая пища, когда
перемешают ее с ядом. Хранись делать добро падшего естества! Делая это добро,
разовьешь свое падение, разовьешь в себе самомнение и гордость, достигнешь
ближайшего сходства с демонами. Напротив того, делая евангельское добро, как
истинный и верный ученик Богочеловека, соделаешься подобным Богочеловеку».
* * *
В каждом деле важно заглянуть в глубь
сердца, в тайники сокровенных наших помыслов. Всякое дело, прежде чем мы на
него решимся, бывает взвешено и расценено внутренними нашими силами, там
происходит что-то вроде некоторого тайного совета: сердце говорит свои «за» и
«против», ум — свои, чувства, плоть, наши страсти, привязанности, слабости —
все здесь пытается вставить свое слово; и если на этом совете выносится суд
справедливый, дело решается по Христовым законам, то оно будет совершаться во
спасение души; если же будет допущено лукавствие в пользу какой-либо страсти, с
тайной мыслью напитать эту страсть, то совершаемое дело, какой бы внешне
благолепный вид оно ни имело, принесет душе скорее вред, чем пользу. И любой
маленький и едва заметный поступок, шаг — всегда сопровождаются внутри нас этим
внутренним посвящением во чье-то имя, совершаются ради земного или небесного,
Божьего или человеческого. И часто само это посвящение имеет большее значение,
чем совершаемое наружно дело, в нем-то и заключается главная цена совершаемого
пред Богом.
© Архимандрит Лазарь (Абашидзе). Из
книги «О тайных недугах души»
