Юлия
Тутина, «АиФ»: Леонид Михайлович, оптимизация здравоохранения, кажется,
полностью убила нашу медицину и вместе с ней пациентов. Но есть и оазисы
благополучия — например, ваш НИИ. Сюда даже президент недавно лично приезжал.
Значит ли это, что человеческий фактор решает всё?
Леонид
Рошаль: Благодарю за комплимент в адрес НИИ неотложной детской хирургии. К счастью,
оптимизация нас не коснулась, мы как работали, так и продолжаем работать. И так
продолжают работать очень многие. А человеческий фактор и правда решает многое.
Есть в России немало медучреждений, попавших под мясорубку не до конца
обдуманной оптимизации. Там она заключалась в сокращении штатов и коечного
фонда для увеличения фонда заработной платы. Там так необдуманно и непродуманно
решали поставленную президентом страны задачу об увеличении заработной платы
медицинских работников в 2 раза. Интенсификация труда, конечно, нарастает.
Зачем
разбрасываться?
—К
тому же я категорически против закрытия целого ряда больниц и поликлиник во
многих регионах. Теперь их судьба, мягко говоря, непонятна. Одно дело, если бы
они оставались в системе здравоохранения, перепрофилируясь по более
современным, востребованным, необходимым специальностям. Но когда они выводятся
из системы здравоохранения вообще — это вызывает у меня много вопросов. Мы
разбрасываемся теми ресурсами, которые уже есть в распоряжении врачей и
пациентов. В последние годы мы строили новые медучреждения, а теперь
выходит:невостребованных помещений огромное количество?
— Не все разделяют
такую точку зрения…
— На недавнем внеочередном
съезде нашей палаты 81,3% из присутствовавших 2-х тысяч медицинских работников
страны высказались против проводимой оптимизации здравоохранения. И примерно
столько же считают неоправданным сокращение коек и штатов.
Недопустимо
проводить оптимизацию здравоохранения без тщательного предварительного изучения
заболеваемости, потребности в койках и кадрах и обсуждения предложений с
медицинскими профессиональными и пациентскими организациями. Надо
законодательно запретить ликвидацию лечебно-профилактических учреждений в
сельской местности без предварительного согласования с жителями.
—
Многие были поражены, как смело вы отстаивали перед Путиным необходимость
сохранения института врачей-педиатров. Президент согласился с вашей точкой
зрения, и дамоклов меч, висевший над детскими врачами, чиновники убрали…
—С
детьми у нас в России лучше, чем со взрослыми… И их здоровье просто необходимо
беречь, ведь это залог нормального будущего России. Педиатрией своей мы можем
гордиться —такой организованной службы детских врачей нет, пожалуй, нигде
в мире. Педиатры устояли в сложные для страны постсоветские времена, когда
смертность у взрослых повышалась в 3–4 раза. А уж сейчас их перепрофилировать
во врачей общей практики — и вовсе варварство.
—Недавно
наши кардиологи были признаны лучшими в Европе. При этом общим местом уже стало
ругать медиков-студентов —мол, ничему не учатся —и утверждать, что
все лучшие врачи давно уже ушли в частные клиники…
—Я
утверждаю:неправда, что все лучшие медики ушли в частную практику. Доля
частной медицины у нас в стране всего 8%. Основа нашего здравоохранения
—государственные учреждения. И я знаю очень много нормальных добрых
врачей, которые работают в государственных учреждениях. Часто переходят в
частные медицинские организации медработники первичного звена. Кадровыепроблемы
в первичном звене должны быть решены в первоочередном порядке.
—Только
ли в первичном? Студенты-медики учатся на госденьги, а потом вообще не идут в
медицину. Разве это нормально?
—Да, необходимо
перестать играть в игрушки и вернуться к обязательному распределению
выпускников, обучающихся за госсчёт. Также важны вопросы повышения
квалификации. Нужно, чтобы доктор учился постоянно, но при этом бесплатно и
необременительно — например, дистанционно. В Англии специально врачам выделяют
деньги, чтобы они ездили на конференции, конгрессы, симпозиумы, чтобы повышали
уровень своих знаний.
—
В РФ принят закон, разрешающий мигрантам из некоторых стран (Белоруссия,
Казахстан, Узбекистан и пр.) работать в наших клиниках медсёстрами и даже
врачами. А зачем нам чужие врачи? Разве своих не хватает?
—Да,
своих не хватает. И весь мир работает с мигрантами. Другое дело, что надо, как
это происходит в Германии или США, проводить серьёзные испытаниядля
подтверждения квалификации изнания русского языка.
—
А не важнее ли отстаивать права своих медиков —они как ни бастуют, как ни
бьются с чиновниками на местах, а их права продолжают ущемлять…
—Да,
надо поддерживать своих врачей.Мы против практики
выполненияпоручений Путина о повышении заработной платы к 2018 году в два
раза за счёт сокращения медицинских организаций, отделений и медицинского
персонала.Надо принимать меры по финансовому обеспечению выполнения этих
порученийза счёт привлечения дополнительного финансирования в отрасль. НМП
борется за права врачей,у нас на сайте есть онлайн-центр
юридическихконсультаций для медицинских работников.Одновременно с
этим создаём систему досудебного урегулирования конфликтов между врачом и
пациентами, новый институт — независимую профессиональную медицинскую
экспертизу.
—Курс
на импортозамещение, вопреки ожиданиям, действительно подтолкнул наше
производство —так значит, реально обходиться без чужих медикаментов,
аппаратуры и прочего?
—Я
думаю, что импортозамещение —полезная вещь. Но это очень длительный
процесс. Сперва уйдёт минимум 3–5 лет на становление производства. А потом
возникнет ещёодин важный вопрос: если наши медицинские средства окажутся
хуже качеством и к тому же ещёдороже, чем импортные,зачемих
покупать?
Источник:
Сопротивление Новому Мировому Порядку