Восставший, как никто другой. Как никто другой обнаживший
лицо зверя, ненавидящего Русскую культуру и самих русских, нагло и весело
провозглашающего их упразднение.
Воды Братского моря, затопившего Матеру ради электричества,
будущей собственности Чубайса и Дерипаски. Пророк, прикованный к его
противоестественным берегам, не стыдящийся и не прятавший своего земного
отчаяния.
В этом отчаянии – и горькая правда, и противоядие от плена
любой идеологии. От того пленения мифами, против которого не устояли его старшие
собратья Солженицын и Астафьев.
В этом отчаянии – верность чистой христианской
нравственности.
Как никто другой из русских писателей он сказал о
разразившейся на Руси нравственной катастрофе. Сказал, когда другие молчали,
или видели благоприятный прогноз, или думали, что можно еще все поправить.
Распутин в 1986 году добился отмены поворота вспять северных
русских рек. Распутин с протоиереем Александром Шаргуновым другими священниками
призвал к нравственному возрождению Отечества в 1994 и 1996 годах, публично
обличив режим Ельцина в нравственном геноциде русского народа. Распутин уже при
Путине выступал против строительства Богучанской и Нижнеангарской ГЭС.
Эта деятельность была продиктована не верой в ее земные
результаты – Распутин не верил в них, о чем откровенно сказал мне грешному в
1997 году. Эта деятельность диктовалась только великим чувством долга.
Великий художник и гражданин, рядом с которым некого
поставить – разве что Твардовского – оказался, как Бунин и Рахманинов после
Революции – на чужбине. Но, в отличие от них – в своей стране. Страна,
потрясенная Матерой, оказалась, как Матера, погребена водой.
И это тяжкий грех моего поколения. Тяжкий, несмываемый грех
Новой России. Великий талант и дар Божий был заживо, в расцвете сил, похоронен
ею. Распутин мог писать, но уже не мог быть услышан. И поэтому ничего равного
Матере, Живи и помни и Пожару не написал. Так Шостакович не мог писать Седьмую
симфонию, пока немцев не прогнали из-под Москвы.
Бог был милостив Валентину Григорьевичу.
Он дожил до Донбасса, до войны русских за Россию.
Бог утешил его земным утешением: видеть, как воспитанные на
школьных текстах Есенина, Твардовского и Валентина Распутина люди его
потопленной страны, не взирая на горькие потери и риск собственной смерти –
ратуют – сражаются – за великое русское слово, русскую речь, русскую
историческую память и культуру.
Он дожил до сражения молодых ангарских и забайкальских
мужиков за его – и нашу — Матеру.
А на Небе – за его смирение, Боголюбие и великое
благоговение к Церкви Христовой — его упокоит Бог.
Царство ему Небесное. Вечный покой его душе.
Протоиерей Владимир Переслегин, член Общественного Комитета
«За нравственное возрождение Отечества»
Антимодернизм